Мифы о поколении

Российские железные дороги являются не только одним из крупнейших работодателей России, но и самой молодой, если исходить из возраста сотрудников, компанией. По данным на 30 июня этого года, доля сотрудников до 35 лет составляет 40,8% общей численности. Это более 300 тыс. человек. Отраслевые вузы пользуются популярностью у сегодняшних абитуриентов – значит, в ближайшей перспективе ряды железнодорожников пополнятся представителями поколения Z. К чему должен готовиться работодатель, принимающий в компанию этих ребят? Об этом «Пульт управления» беседует с доцентом МГМУ им. Сеченова, кандидатом психологических наук Наталией Богачёвой.

– Как вы относитесь к теориии поколений?
– Сразу хочу оговориться, что всё это деление на поколения X, Y, Z мне лично не очень нравится, но приходится здесь идти за ставшими популярными терминами, которые нередко используют, не особо раздумывая об их происхождении. Так, термин «поколение Z», заодно с X и Y, пришёл к нам из работ американских популярных социологов Уильяма Штраусса и Нила Хоу. По мнению последнего, поколение Z – это люди, которые родились или ещё родятся в 2005–2025 годах.
В то же время ряд американских авторов ставят границы рождения людей этого поколения как 1995(97)–2012(14). У российских авторов мне встречались такие рамки, как 2000–2020 или 2003–2023 годы. В любом случае это довольно условные границы, к поколению Z сейчас относятся в основном дети и подростки, а при широких рамках – некоторая часть молодых взрослых.

– В вашей работе «Мифы о поколении Z» вы развенчиваете главные стереотипы о нынешних юношах и девушках – например, что они депрессивные, многозадачные, невнимательные, вся их жизнь проходит в гаджетах и так далее.
– Строго говоря, про депрессию и многозадачность «мифы» не то чтобы совсем были развенчаны. Скорее мы говорили о том, что связь сложнее и что не только молодёжь подвержена воздействию тех факторов, которые рассматриваются учёными как наиболее вероятные источники подобных изменений.
Нельзя сказать, откуда взялись мифы вообще, они имеют разное происхождение – одни опираются на научные данные, другие относятся скорее к области философии и футурологии, третьи – здесь можно вспомнить опять про теорию поколений Нила Хоу и Уильяма Штраусса – связаны с предположением последних о циклическом характере истории (в первую очередь истории США) и повторении определённых черт каждое четвёртое поколение людей.
Про особые технологические навыки будущих детей и подростков говорил еще Марк Пренски, когда описывал «цифровых аборигенов». Об особенностях внимания и мышления людей, выросших в мире медийных технологий, вроде «клипового мышления» и «клипового сознания», много пишут философы и футурологи, ссылаясь на работы Элвина Тоффлера и Маршалла Маклюэна.
Что касается депрессивности, то эту тему довольно активно развивают психологи и киберпсихологи (специалисты в области изучения влияния компьютеров и Интернета на психику). Наиболее яркие (зачастую не самые подкреплённые при этом) теории подхватываются СМИ и начинают активно тиражироваться, превращаясь в мифы, нередко негативного характера, но называть какой-то один источник будет, наверное, неправильно.

– Какие эмоциональные особенности можно выявить у представителей этого поколения?
– Одно из наиболее серьёзных опасений, которые связывают с современными детьми и подростками, – это рост тревоги и депрессии у представителей этого поколения. Некоторые авторы, например американский психолог и автор термина iGen Джин Твендж, практически напрямую говорят о том, что активное использование гаджетов делает детей и подростков более депрессивными, ссылаясь на статистику подобных диагнозов в США.
При этом, однако, на мой взгляд, важно отметить, что рост депрессивных заболеваний наблюдается во всём мире и для всех возрастных групп, и цифровые технологии никогда не рассматривались учёными в качестве основной причины этого, хотя, конечно, они вносят свой вклад в общий уровень стресса и информационной нагрузки.
Достаточно большое число исследований показывает, что определённые формы поведения в социальных сетях, длительное пассивное времяпрепровождение за рассматриванием чужих фотографий и историй из жизни может вносить вклад в депрессивные состояния, что связано с переживанием своей жизни как менее интересной и яркой, нежели «новостные ленты» окружающих.
В то же время никогда прежде психологическая поддержка и взаимопомощь не были такими доступными, как в эпоху интернет-общения.

– А почему именно это поколение называют «цифровыми аборигенами», ведь сейчас практически у каждого второго зависимость от гаджетов?
– Термин «цифровые аборигены» предложил Марк Пренски в 2001 году для обозначения людей, вся жизнь которых с самого рождения проходит в мире, где существуют современные информационные технологии, и они, соответственно, привыкают их использовать постоянно и на совершенно ином уровне, чем «цифровые иммигранты» – люди, познакомившиеся с Интернетом и гаджетами в более сознательном возрасте.
Классификация Пренски немного отличается от теории поколений Хоу и Штраусса, однако основания у них во многом схожие. И на данный момент это скорее очередной яркий и ёмкий термин, нежели реально подтверждённая теория. Так, учёные из Северной Европы (Kirschner, De Bruyckere, 2017) недавно раскритиковали попытки подгонять систему образования под якобы актуальные потребности «цифровых аборигенов» и подтвердили мысль о том, что в действительности многие «цифровые иммигранты» куда лучше справляются с применением современных технологий в своей повседневной жизни и профессиональной практике.
Что касается зависимости от гаджетов, то я бы посоветовала не слишком увлекаться такими яркими клиническими терминами, чтобы не создавать новые мифы.
В действительности технологические зависимости (или аддикции), хотя и обсуждаются психологами и психиатрами с середины 90-х годов, до сих пор остаются непризнанными официально. Определённое согласие достигнуто разве что в отношении зависимости от компьютерных игр, которая с 2022 года начнёт признаваться как официальное заболевание в рамках МКБ-11. А вот вопрос о том, как определять и диагностировать интернет-зависимость или зависимость от гаджетов и можно ли вообще говорить о том, что это зависимость именно от Интернета и гаджетов, а не от каких-либо форм поведения, которые просто реализуются с помощью современных информационных технологий, всё ещё остаётся открытым. Просто в качестве примера: если человек не может и дня провести без социальных сетей – у него зависимость от Интернета, соцсетей или от общения в целом, просто реализуется она онлайн. И можно ли это назвать зависимостью до тех пор, пока это никак не вредит работе и здоровью? То, что человек много времени проводит в телефоне, само по себе не значит, что он зависим, особенно если таким образом человек, например, осуществляют свою профессиональную деятельность.

– Как готовить представителей поколения Z к взрослой жизни? Что им будет интересно лет через пять?
– Учитывая то, с какой скоростью развиваются в настоящее время те же технологии, сложно предсказать какие-то ситуативные интересы. Может быть, в повседневный обиход войдут устройства дополненной реальности или сложные нейроинтерфейсы. Или этого не произойдёт потому, что цена на подобные гаджеты всё ещё будет оставаться высокой.
В целом, однако, исследования показывают, что современная молодёжь в широком смысле слова хочет всего того же, что и все подростки во все времена: строить карьеру, семью, отношения, зарабатывать деньги и добиваться успеха. Меняются только некоторые средства и сферы достижения этих целей.
В этом плане, мне кажется, ничего не должно существенно поменяться и в вопросах подготовки к взрослой жизни, разве что больше внимания стоит уделять не столько передаче знаний как таковых – сейчас любые энциклопедии и словари доступны буквально «на кончиках пальцев», так что мне даже моим студентам бывает сложно объяснить, почему какие-то вещи нужно запоминать. Надо учить проверять информацию. Критическое мышление во все времена было важным навыком, который нужно было именно развивать, но в настоящее время этот навык к тому же ещё и является чрезвычайно полезным.

– Есть ли особенность в подходах к обучению этих молодых людей?
– Их надо учить с пониманием того, что практически любая информация сейчас доступна, а значит, любые ваши слова и утверждения могут быть проверены и перепроверены, могут вызывать вопросы и возражения, к которым нужно быть готовым, чтобы не потерять авторитет и уважение аудитории.
С учётом того, что молодёжь в основном привыкла к мультимедийности и мультимодальности, презентации, видео и прочие интерактивные элементы занятия помогут им не заскучать и не отвлекаться. В то же время мультитаскинг в целом не приводит к особо глубокой переработке информации, так что необходимо находить баланс между формой и содержанием. Но в целом дело не в технологиях, дело в том, что подростки должны понимать, зачем им те или иные знания, какая из этого может быть польза или практика, а не только «нужно это знать, потому что все образованные люди это знают». Тут у них сразу возникает вполне, надо сказать, рациональный вопрос: «Зачем?»

– Как вы считаете, на какие профессии, условия труда, отдыха, взаимоотношений больше ориентированы представители Z-поколения?
– Мне всё же кажется, что все подростки во все времена хотят примерно одного и того же: успеха, признания, крепкой дружбы и романтической любви. Меняется скорее форма реализации всего этого – скажем, для старшего поколения кажется диким, что дружить и влюбляться можно и по Интернету, а для современных подростков нет отдельных «реального» и «виртуального» миров. Для них есть один мир, представленный в обеих этих формах.
В современном мире набирают популярность краудфандинговые проекты и работа, связанная с созданием чего-то, что по меркам старших поколений даже творчеством не назовёшь – например, различного «разговорного» контента в социальных сетях.
Однако когда оказывается, что видеоблогер может вполне реально зарабатывать деньги, не имея какого-то специального образования, это сразу ставит вопрос о том, насколько имеет смысл получать «традиционную» профессию.
Многие подростки весьма прагматично настроены в этом плане, однако не всегда хорошо могут оценить свои силы и возможности, а также то, что «блогерство» тоже требует определённых навыков, харизмы, умения привлечь публику.
В любом случае я бы не проводила каких-то чётких рамок вроде «это сейчас круто, это – нет».
Все люди разные, подростки в том числе, и отчасти именно поэтому я и присоединилась к проекту, связанному с «развенчанием мифов о поколении Z». Когда мы говорим, что все подростки такие или сякие, мы делаем очень серьёзное обобщение, которое оставляет за бортом разнообразие отдельных жизненных историй, интересов, ценностей.
В современном мире не меньше, чем в любое другое время, важно, как человек воспитывался, рос, что видел вокруг себя и в своей семье в первую очередь. То, что происходит в Интернете и компьютерных играх по отношению к этому, на мой взгляд, вторично, потому как к любой идее можно подойти с совершенно разных сторон и развернуть как эгоистическим, так и альтруистическим образом.

Беседовала Дарья Чикиркина